Дело Борисенко. Старший брат Геннадий Борисенко: "Дело пытались замять, чтобы спасти честь мундира"

Мы расследовали все имевшиеся в деле (и за его пределами) версии. В том числе главную — Женю сбил и после дострелил в машине киевский милиционер Павел Могильный. Аргументы "за" эту версию весьма убедительны, но... Могильный, признавая свою вину, так и не показал, где захоронил тело. В итоге "дело Борисенко" закрыли, Могильный отсидел за другое. Но его брат и ныне надеется, что когда-то похоронит Женю по-христиански...

"КОММУНИСТ УБИТЬ НЕ МОГ!""Под занавес" нашего расследования мы повстречались с человеком, для которого исчезновение Евгения Борисенко было и остается не сенсационным, щекочущим нервы событием, а вот уже почти сорокалетней невыносимой душевной болью. Это брат Жени полковник запаса Геннадий Борисенко.

Как-то следователь Валентина Серпокрылова обратилась к нему с просьбой: мол, кончились все мыслимые сроки, чтобы продлить их, нужно разрешение высокого начальства. А тогда ведь без ведома ЦК ничего не делалось. Геннадий попробовал все объяснить чиновнику — завотделом админорганов ЦК КПУ, который курировал все силовые и правоохранительные органы Украины. Зачем это надо было? Потому что появилась надежда, что следствию удастся "дожать" Могильного и он все же скажет, где захоронил останки Жени. А в том, что именно Могильный убил его брата, у Геннадия, как и у главы следственной группы Серпокрыловой, никаких сомнений не было. Только в эту версию укладывались без натяжек все известные к тому времени факты.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Но чиновник дал понять, что заниматься этим не будет, причем оригинальным образом. Выслушав Геннадия, он почему-то перешел к рассказу... о самом себе! И при этом достал кучу фотографий, настойчиво их показывал.

— Я поначалу недоумевал, зачем, — говорит Геннадий Борисенко, — а после понял: на многих фото чиновник был изображен чуть не в обнимку с тогдашним главой МВД УССР. То есть мне дали понять, что завотделом ЦК и министр внутренних дел один другого всегда поддержит. А министр, я это знал, был ярым сторонником того, чтобы дело моего брата "похоронить" и ни в коем случае не допустить, чтобы подтвердилась версия с Могильным. И ЦК поддерживал МВД в этой мысли, что нельзя выносить сор из избы и объявлять, что сына секретаря ЦК, члена Политбюро ЦК КПУ сбил насмерть и после застрелил в машине офицер милиции, на тот момент коммунист! Такого не могло быть по определению! Эту мысль мне и внушал исподволь чиновник. Я понял...

ГЕННАДИЙ БОРИСЕНКО: "ДЕЛО ПЫТАЛИСЬ ЗАМЯТЬ ЧТОБЫ СПАСТИ ЧЕСТЬ МУНДИРА"

— Геннадий Николаевич, как вы относитесь к версии о том, что Могильный и Глинская ни в чем не виноваты, а дело сфальсифицировано для того, чтобы кое-кто получил звезды и ордена?

— Даже не слыхал о такой версии. Я считаю, Женю сбил Могильный, больше некому. Думаю, Могильный был неглупым человеком, но тогда совершил роковую ошибку. Надо было отвезти Женю в больницу, сделать чистосердечное признание... Понимаю, что боялся за карьеру и прочее, но ведь это все равно в итоге рухнуло, а грех с души так и не снял...

— Еще о каких-то версиях вам известно?

— Мы не раз в свое время обсуждали это с отцом... Почему-то в первые годы очень слабо отрабатывалась версия наезда, упор делался на том, что Женя жив и сам убежал из дома. На отца даже кое-кто косо посматривал: мол, так воспитал... И потом, когда нашли уже Могильного, машину, пытались дело замять, чтобы спасти честь милицейского мундира.

— Да как же замять, если, наоборот, вовсю раскручивалась причастность Могильного к наезду!?

— Кое-кто, такие, как Серпокрылова, Кулинич, действительно, раскручивали дело, но были и другие, повыше, которые старались спустить на тормозах — не доказали, значит, милиционер не виноват. У нас, дескать, не может сотрудник милиции погубить сына секретаря ЦК... Поверьте, я не голословно говорю, общался "наверху" и знаю...

— Давайте вернемся к событиям той печальной ночи на 8 ноября 1970 года. С чего они начались лично для вас?

— Примерно в 22.20 седьмого числа мне позвонил отец и попросил, чтобы я поговорил по телефону с Женей, сказал ему, чтобы гулянку заканчивали, потому что за ним на дачу уже вышла машина — отец дал такую команду в гараж. Я вполне нормально поговорил с братом, он заверил, что все в порядке, сказал, что уже собирается (утром они с отцом планировали выехать на охоту). Словом, повода для тревоги не было. Мы договорились, что я буду встречать Женю возле дома, и к определенному времени я вышел. Ждал-ждал, машины нет... Вновь переговорил с отцом, он уже был обеспокоен: машина с водителем Загурой вернулась в гараж, Женю шофер не нашел. Вновь вызвали машину, на сей раз для меня, и я отправился на дачу. Там уже все было убрано, помыто, но в комнате родителей, на кровати, заметны следы крови. И разбита стеклянная дверь. Какая-то была стычка, и Женя, очевидно, порезал о стекло руку — об этом рассказывали его друзья.

Я нашел Сашу Лукьянова, мы той же ночью поговорили, но ничего особенного он не сказал. То есть была какая-то толкотня с участием Жени (он и поранил руку о стекло), а Лукьянов после увел Женю с того места, успокоил. И все успокоились, стали собираться и уходить (этот инцидент со стеклом, кстати, стал позже известен и послужил основой для слухов, что, мол, сына секретаря ЦК убили пьянствовавшие у него на даче детки не менее высокопоставленных родителей, по-нынешнему, "мажоры". — Авт.). У Семичастных рядом была своя дача, отец Олега на то время был зампред Совмина УССР, а у Лукьянова отдельная комната (с туалетом и балконом, по типу санатория) в трехэтажном здании. Вышли, дескать, вместе, потом Женя свернул в кусты, и больше его никто не видел... В итоге брат оказался на стыке двух заборов, внешнего и внутреннего, отделявшего территорию трех дач членов Политбюро. Вот здесь Женя и перелез.

ВОДИТЕЛЬ МОГ НЕ ЗАМЕТИТЬ ЖЕНЮ ИЗ-ЗА ПОВОРОТА

— На следующий день мы нашли Женины следы у забора, — рассказал Геннадий, — а на самом заборе были ворсины от шарфика. Отпечатки на земле у забора были хорошо видны, это точно его размер, его подошвы... При мне с них сделали алебастровые слепки, это есть в деле. Дальше, по версии следствия, было так. Женя спрыгнул с забора, перешел через кювет и пошел вдоль дороги в направлении санатория "Конча-Заспа" на Киев. И вскоре там шоссе делает, во-первых, поворот влево, а во-вторых, изгибается в вертикальном направлении, то есть получается ложбинка. Почему это важно? Потому, что именно в том месте, очевидно, и сбила Женю машина.

Причем водитель, если ехал с приличной скоростью ( а почему бы так не ехать на пустом хорошем шоссе), мог просто Женю не увидеть вовремя из-за поворота, да еще если брат успел спуститься в ложбинку. Вот и случилась трагедия... Хотя Женю можно, думаю, было спасти, "починить". Ну, что произошло? Машина ударила крылом на торможении, Женя, разумеется, как бывает в таких случаях, упал на капот, погасил инерцию, а потом сполз оттуда, причем упал не на асфальт, а на мягкую осеннюю землю обочины. Думаю, максимум, сотрясение получил или небольшой перелом, но это излечимо. Тем более, все же сын секретаря ЦК, вы же понимаете, лечение было бы обеспечено хорошее. Но Могильный (а я уверен, что сбил он), видно, испугался ответственности, к тому же потом по косвенным признакам стало известно: он догадывался, что сбил "непростого" пешехода. Потому он не стал оказывать Жене помощь, а, наоборот, оставшись один, добил парня из незарегистрированного пистолета (на дне машины остались следы пуль).

ЧЛЕНАМ ПОЛИТБЮРО ПРОДУКТЫ ПРИВОЗИЛИ НА ДОМ В ДЕРМАТИНОВОМ ЧЕМОДАНЕ

Геннадий Борисенко рассказал "Сегодня", как во времена СССР жили семьи высокопоставленных партийных и советских функционеров.

— Сейчас ходит много слухов об этом, — говорит Геннадий. — Не буду скрывать, мы обеспечивались неплохо, но в роскоши, по нынешним меркам, вовсе не купались. Наша семья тогда жила на Институтской в 3-комнатной служебной квартире (т.н. "обменный фонд", в гостиной я с женой и дочкой), комната была у Жени и спальня у родителей. Потом родители получили 4-комнатную на Виноградном переулке площадью метров 100—110 (и я 2-комнатную неподалеку). Кстати, после смерти отца мама 4-комнатную тут же освободила, переехала в меньшую. Это строго отслеживали. Предоставлялись дачи, но тоже разного уровня, по рангам. У нас поначалу была простенькая, хотя и неплохая, откуда и исчез Женя. После этого мы там еще жили с год, потом, учитывая тяжелые воспоминания, связанные с ней, нам дали дачу в Пуща-Водице. А затем опять в Конча-Заспе, но уже другую, с охраной, как члену Политбюро.

ЗАКАЗЫ ПО ТЕЛЕФОНУ. Зарплата у отца (секретаря ЦК КПУ и члена Политбюро ЦК, депутата Верховного Совета СССР) была 600 рублей плюс 100 депутатских. Давалась бесплатная путевка в отпуск и частично оплачиваемая на членов семьи. Мы обычно ездили в Гантиади, путевка полная стоила 120 рублей в двухместный номер-люкс.

Первый секретарь ЦК КПУ Владимир Васильевич Щербицкий (ВВ) обычно ездил с дачи по Большой Житомирской, с ним была лишь одна машина сопровождения с полковником КГБ, белая "Волга". И он в своем лимузине "ЗиЛ" один, никакой охраны. У остальных членов Политбюро были "Чайки". У бати — тоже "Чайка", но только года с 1975-го, до того была "Волга". Отличались эти машины номерами, у ВВ, естественно, первый, у бати – восьмой. В смысле 00-08. 03 – у главы Верховного Совета УССР, 02 – у предсовмина. 04 – у второго секретаря ЦК. Дальше чередовались Совмин — ЦК... Еще за отцом была закреплена "разгонная" машина, "Волга", которой могли пользоваться члены семьи.

Обеды нам на дом не возили, но можно было по телефону заказать продукты. По моему, так обслуживались только члены Политбюро, но могу ошибаться и еще какие-то категории подпадали. Звонить могли только члены семьи, домработница, скажем, не имела права. У нас звонили или мама, или я — для своей семьи. Обычный заказ, скажем, килограмм телятины, сосиски молочные, конфеты, палочка колбасы, баночка икры, если надо, коньяк хороший или вино грузинское... Заказывали фрукты типа ананасов или мандаринов. В общем, то, чего не было в обычной продаже, к тому же по дешевым ценам (скажем, мясо не по 1.90 руб., а по 1.20). Для обеспечения продуктами под Киевом существовала специальная животноводческая ферма "Чайка". Она же снабжала и спецмагазин (на Институтской, где поворот на Банковую, во дворе) для той номенклатуры, которая не могла пользоваться заказами на дом (семьи министров и ниже). Но продукты там были почти те же и я туда ходил еще после смерти отца.

Заказы на дом курьер (он же водитель) привозил в обычном совковом дерматиновом чемодане. И мы старались так заказывать (по количеству), чтобы влезло в один чемодан, ибо с двумя курьеру было справляться неудобно. Хотя, конечно, всякое бывало — день рождения, например, и прочее... Рассчитывались за заказ с этим же курьером наличными, но только за прошлый раз. А за нынешний брали у него просто квитанцию и готовили деньги на следующий раз.

В АТЕЛЬЕ — ПО РАНГАМ. В П-образном доме на Институтской располагался элитный быткомбинат "Коммунар". По сути — ателье пошива одежды, обуви. Занимало оно весь первый этаж и состояло из трех разных частей. Соответственно, было и три входа — в левое крыло, в середину и в правое крыло. Везде — прием заказов, свои мастера, своя пошивочная. Шить можно было любую одежду, от пальто или плаща до костюма и женских платьев, и обувь (внизу, в цоколе). А разница была в том, что левое крыло предназначалось для членов Политбюро и их семей, середина — для чиновников рангом пониже (зампредсовмина, завотделами ЦК), правое — еще ниже (министры, начальники из областей). Разными были ассортимент тканей и возможности шить. Уровень мастерства закройщиков тоже отличался. Самые "крутые" (один женский и один мужской) — в нашем ателье, для Политбюро.

Шапки, знаменитые ондатровые или пыжиковые, шились в том же "Коммунаре". Причем в середине здания и в правом крыле была квота, на семью, скажем, можно было сшить одну шапку в год или два. А для членов Политбюро таких ограничений не было, можно было шить сколько угодно. Хотя и внутри крыла для Политбюро была своя иерархия, как с номерами для машин. Конечно, у первого или второго "номера" всегда были преимущества перед восьмым или десятым… Если, скажем, шубу каракулевую еще не сшили для жены "третьего", то супруга "четвертого" подождет... В этом ателье никогда не торопились, ту же шубу могли шить три месяца. Но зато очень качественно.

На даче тоже "коммунизма" не было, скажем, кино мы смотрели хотя и новое, то, что выходило на общий экран через неделю, но не бесплатно, платили по рублю за сеанс.

ВОЛЬФ МЕССИНГ: "ЖИВИТЕ НАДЕЖДОЙ!"

В 1973 году Геннадий познакомился с супругой певца Юрия Гуляева Ларисой. И она предложила договориться со знаменитым экстрасенсом и провидцем Вольфом Мессингом о том, чтобы он что-то сказал о судьбе Жени (у Гуляевой были на Мессинга выходы).

— Мы с Ларисой поехали в Москву, повидались с жившим там Мессингом, — рассказал "Сегодня" Геннадий. — Он не мог или не хотел ехать просто так в Украину, пришлось через отдел культуры организовать его выступление в Доме офицеров в Киеве.

Мессинг жил один с ассистенткой бальзаковского возраста (ему уже лет 70 было). Подвижный мужчина, с польским акцентом, который он и не скрывал, ибо тот придавал Вольфу своеобразный шарм. Принял нас у себя дома, мы ему все объяснили, он согласился. В назначенный день мы с Ларисой встретили его на киевском вокзале.

Обедали у нас на даче, за столом посидели часа два-три. За столом находились папа, мама, я с Ларисой Гуляевой и Мессинг с ассистенткой. Ел Мессинг мало, выпивал символически, лишь пригублял. Мы к разговору подготовили несколько Жениных фотографий, в том числе ту, которую показывали по телевизору и печатали на розыскных листовках. Она была переснята с какого-то удостоверения и увеличена. Он ее повертел в руках, глянул на нас, которые затаили дыхание (особенно мама) в ожидании чуда. И заявил буквально следующее: "Он жив и вернется. Ждите, живите надеждой". Больше к этой теме мы не возвращались. Мессинг много рассказывал о себе, о своей работе, о Гитлере и Сталине, о том случае, когда он по обыкновенной бумажке получил в банке огромную сумму, загипнотизировав кассира... Слова Мессинга очень помогли маме, всю оставшуюся жизнь она верила, что Женя жив...

КОГДАXЇ| XЇ| ОБРЕТУТ ПОКОЙ?

...Спрыгнув с забора, Женя перебрался через кювет и двинулся вдоль асфальтового шоссе Обухов-Киев в сторону столицы, время от времени "голосуя". Вот он в очередной раз вытянул руку и... провалился в беспамятство от сильного удара.

На шоссе остановилась светлая "Волга М-21". Водитель в черной кожаной куртке осмотрел правое крыло, увидел разбитую фору, чертыхнулся. От него явственно попахивало спиртным. Несколько секунд подумав, человек в кожаном дал газ и проехал до ближайшей остановки, где коротко приказал сидевшей в салоне женщине выйти. "Иди вперед, я вернусь, гляну, что там, потом догоню тебя", — сказал водитель. Женщина послушно двинулась вдоль дороги. "Волга" же вернулась к неподвижному телу. Водитель пощупал пульс, понял: сбитый жив, но без сознания. "Черт, что делать? Наверняка парень непростой, здесь ведь дачи ЦК да Совмина", — подумал водитель. "Отсюда надо увозить", — решил он и погрузил сбитого человека на заднее сиденье. А потом пришла ясная холодная мысль: если парень останется в живых, ему, офицеру милиции, придется сесть в тюрьму. Значит, парень должен замолчать — навсегда. Тем более что "левый" пистолет, о котором никто не знает, с собой...

В это момент Женя очнулся, с трудом открыл глаза. И последнее, что увидел в своей недолгой жизни, — это "зрачок" пистолета, откуда вдруг вылетела смертоносная струя огня...

Приведенное выше описание событий — всего лишь их реконструкция, вариант, в который верит Геннадий Борисенко. Печально, что остается неизвестным место захоронения Евгения, не по-христиански все это. Однако остается маленькая надежда, что Павел Могильный, может, перед своей кончиной, кому-то все же рассказал, куда девал останки загубленного им человека (конечно, если Павел таки был виноват). Возможно, наши публикации подтолкнут кого-то к раскрытию этой мрачной тайны и останки 20-летнего парня наконец-то обретут покой. Хотя буквально пару дней назад в "Сегодня" позвонил бывший опер киевской милиции и заявил: не там ищете, Могильный не виноват, вспомните, кто был на даче в ту роковую ночь и кого прикрывал КГБ... Так что, похоже, в этой истории мы пока точку не ставим.