Ситуация в украинской экономике в значительной степени зависит от политики Национального банка Украины. Инфляция, курс валют, банковские ставки и золотовалютные резервы – за это отвечает НБУ. Кроме того, Нацбанк регулярно делает прогнозы на будущее. О том, как обстоят дела с нашей экономикой сейчас и чего ожидать в ближайшей перспективе, сайт "Сегодня" расспросил заместителя главы Нацбанка Дмитрия Сологуба.
- Вы курируете, в частности, департамент экономического анализа, поэтому первый вопрос хотелось бы задать об экономике. Счетная палата недавно заявила, что выполнение госбюджета в 2019 году было одним из худших с 2015 года. Причем причину видят в "низком качестве макроэкономического прогноза" и в "недостатках прогнозирования курса гривни". В соцсетях, не вдаваясь в детали, говорят проще: "соросята ухандохали экономику". Как оцениваете ситуацию вы?
- Я не хотел бы подробно комментировать бюджетную ситуацию, так как это прежде всего вопрос к Министерству финансов, но могу сказать об этой ситуации как макроэкономист. Несмотря на то, что у нас дефицит бюджета, макроэкономическая ситуация, я считаю, достаточно неплохая. И это в том числе благодаря правильной бюджетной политике. Да, баланс бюджета остается пока остается в определенной степени проблемой. Но это вопрос не только прошлого года. В 2016-2018 годах была практически такая же картина, но при этом ревальвации гривни тогда не было. То есть курс гривни может девальвировать или ревальвировать, мы видели за последние 4 года разные тенденции, но проблема с наполнением доходной части бюджета остается, независимо от курса гривни.
Если говорить о причинах такой ситуации, о том, что глобально не поменялось за это время, – это теневая экономика. У нас остаются проблемы с мобилизацией доходов в бюджет, уклонением от уплаты налогов, контрабандой и т. д.
Я не отрицаю, курс гривни в прошлом году повлиял на бюджетные показатели. Но повлиял как в негативную сторону, так и в позитивную. Например, за счет экономии на платежах по долгу в иностранной валюте. По нашим оценкам, благодаря более высокому курсу гривни, чем тот, что был заложен в бюджет, страна сэкономила 10 млрд грн.
- Но при этом недовыполнен бюджет был более чем на 40 млрд грн…
- Не пытаясь обелить ни Нацбанк, ни Минфин, скажу, что в 2019 году бюджетная ситуация была точно не хуже, чем в 2018 году. Главное, что несмотря на ситуацию с доходами, Минфин удержал дефицит бюджета на приемлемом уровне. При этом в результате улучшения общей макроэкономической ситуации удалось существенно удешевить новые заимствования. Например, в 2018 году у нас было размещение внешнего займа почти под 10%, а в январе этого года – чуть выше, чем под 4% евро. Год назад внутренние займы государство делало под 20% в гривне, а сейчас – под 9-10%. Это тоже является отражением бюджетной ситуации, бюджетного здоровья.
Я занимаюсь макроэкономическим прогнозированием в Украине уже 18 лет. Работал и в частном секторе, и в государственном. И, как говорится, мне есть с чем сравнивать. Критическая ситуация в экономике была в 2015 году: почти 10% падения ВВП, инфляция более 40%, девальвация гривни... Похожая ситуация была и в 2008-2009 годах. То действительно были острые фазы, когда, если говорить медицинскими терминами, больной был в критическом состоянии. А в 2015 году он был при смерти.
Кроме того, в нашей экономике за эти 18 лет были периоды, когда больной был, вроде как, здоров, иногда даже бегал, но все это происходило на стероидах или антидепрессантах. Например, в 2012-2013 годах украинская экономика была очень нездорова. Внешне это никак не проявлялось. Но слабая банковская система, большие проблемы в торговом балансе и т.д. – все это и привело к тому кризису, который наступил в 2015 году. Вспомните только ситуацию с "Нефтегазом". Это же была просто черная дыра, в которую улетали бюджетные деньги! Для меня как для макроэкономиста те цифры, которые я видел по "Нафтогазу", – это был ужас и кошмар. Самая моя любимая цифра – это более 26 млрд долларов, которые за два года, за 2012 и 2013-й, "Нафтогаз" заплатил за импортируемый газ. Валютные резервы в 2011 году насчитывали 40 млрд долларов, но потом они пропали.
Сейчас же "пациент", может быть, еще не полностью здоров, но он явно выздоравливает. Экономика Украины выходит из пике. Кроме того, таких скрытых дыр, скрытых болезней, как раньше, в нашей экономике сейчас практически нет.
- Более дешевыми займами, как я понимаю, закладывается фундамент на благополучие в будущем. А вот нынешний период выглядит не очень оптимистичным. Какие ваши прогнозы на 2020 год?
- Ну, если закладывается фундамент на будущее, это будущее и должно выглядеть оптимистично. Наши прогнозы на 2020 год не назову слишком позитивными, но мы видим дальнейшее постепенное улучшение ситуации. Мы добилась заметного снижения инфляции. Темпы экономического роста пока не такие хорошие, какие хотелось бы, но они выше, чем у многих стран-соседей. И мы, в принципе, выходим из ямы, в которой находились. Каких-то хронических болезней, дыр в экономике сейчас нет. Т. е. экономика начинает постепенно выздоравливать. Проведение структурных реформ позволит ускорить прогресс в будущем.
Не хотел бы давать какие-то количественные, тем более календарные прогнозы. То есть нельзя сказать, что реформа, условно говоря, "Укрспирта" в октябре 2019 года даст такой-то вклад в экономику в апреле 2020-го. Такие вещи происходят постепенно и дают кумулятивный эффект. Но если правительство будет идти такими же темпами, как сейчас и, будем надеяться, ускорять их, то и в этом году, и в последующие годы мы увидим результат.
Мы ожидаем в 2021-2022 годах ускорения темпов экономического роста в до 4%. Но есть потенциал и для большего ускорения.
- Некоторые эксперты говорят о том, что излишнее укрепление гривни вызвано отсутствием взаимодействия между политикой Нацбанка и Министерства финансов. Недавно было сообщение, что теперь будут проводиться совместные чаепития, во время которых ведомства будут обмениваться планами. Значит ли это, что раньше взаимодействие, взаимный учет планов действительно отсутствовали?
- У нас до недавнего времени была "хорошая" координация, когда Нацбанк явно или неявно финансировал государственный бюджет. Он до сих пор является главным держателем государственных ценных бумаг. У нас их на 300 с чем-то миллиардов. "Прекрасная" была координация… Жили душа в душу. И никто не переживал за такую "координацию". А теперь мы расхлебываем последствия...
Но скоординированную политику действительно нужно проводить. Два года назад у нас даже проходила конференция на эту тему – о координации монетарной и фискальной политики. Потому что цель у нас общая – макроэкономическая стабильность. А параметры разные: у Нацбанка это инфляция, у правительства – бюджет. Между ними могут возникать временные конфликты, так бывает. И на этих встречах, которые мы проводим каждую неделю, как раз обсуждается широкий спектр вопросов. Не только макроэкономика или бюджет, а и государственные банки, зеленая энергетика, антимонопольная политика... Я нахожу эти встречи очень полезными. Я не чувствую, что они в какой-то степени ущемляют независимость Нацбанка. Но они позволяют нам слышать друг друга.
- Обсуждаются ли вами проблемы, связанные с выпуском ценных бумаг правительством и укреплением гривни?
- Прежде всего я хотел бы развеять миф, что укрепление гривни в прошлом году связано только и сугубо с приходом иностранных инвесторов в ценные бумаги. Цифры это опровергают. Баланс продажи на валютном рынке валюты всеми клиентами в прошлом году составил 9 млрд долларов. То есть на 9 млрд больше валюты продали, чем купили. Это учитывая и валюту от ценных бумаг, и инвестиций, и торговых операций и т.д. Так вот из этих 9 млрд долларов на инвесторов ОВГЗ приходится 4,3 млрд долларов, то есть меньше половины. Чуть больше 2 млрд составили продажи "Нафтогаза" (за счет продажи валюты, полученной по контрактам и судебным решениям от "Газпрома" – ред.).
Опять же, хочу обратить внимание. Если бы кто-то из 2013 года на машине времени перенесся в 2019-й и увидел, что "Нафтогаз" является продавцом валюты, он бы не поверил. Потому что в 2013-м "Нафтогаз" был дырой не только украинского бюджета, он был дырой украинского валютного рынка. А за 6 лет все изменилось.
Если же убрать из результатов валютного рынка эти два фактора – инвестиции в ценные бумаги и продажи "Нафтогаза" – баланс все равно был лучше, чем в 2018 году. Так что гривня укреплялась бы и без прихода на рынок нерезидентов. Насколько – сказать, конечно, сложно, потому что это рынок. В то же время приход нерезидентов позволил нам максимально пополнить наши валютные резервы.
Я еще раз хочу подчеркнуть: политика Центрального банка заключается в том, что регулировать курс должен сам рынок. А Нацбанк только сдерживает излишние колебания как в одну, так и в другую сторону. И в этом плане ни в 2018-м, ни в 2019-м, ни в 2020-м ничего не меняется.
- Нацбанк делает свои макропрогнозы, а Минэкономики – свои. Эта работа разных ведомств как-то связана?
- Мы обсуждаем наши прогнозы. Причем эта процедура возникла не вчера, коммуникация существует с 2015 года. Прогноз Нацбанка сначала готовит департамент, потом его обсуждают со мной как с куратором блока, потом он обсуждается правлением, дорабатывается, рассматривается на монетарном комитете и только после этого официально утверждается правлением и выпускается. Так вот Минфин и Минэкономики участвуют в этой процедуре на самом первом этапе, задолго до того, как прогноз рассматривают на монетарном комитете. Все обоснованные комментарии от Минфина и Минэкономики мы учитываем в прогнозе.
Но в конце концов прогнозы могут быть немного разные. Потому что не существует какой-то точной математической формулы, в прогнозах есть поведенческий элемент, элемент отношения к риску.
Прогнозы центробанков традиционно консервативны. У правительства, когда оно готовит прогноз, могут быть другие ощущения и допущения.
- И чьи прогнозы оказываются более точными?
- А вот увидите. Мы как раз сейчас готовим презентацию, где сравниваем прогнозы разных организаций. Раз в год такое делаем. Что я могу сказать? В 2015-2019 годах у нас большого разброса нет. Например, в показателях платежного баланса НБУ – один из лучших прогнозистов, в других – мы где-то посередине.
Прошлый год очень показателен с точки зрения инфляции. В феврале 2019-го консенсус-прогноз, т. е. средний прогноз всех организаций, был около 8%, то есть большинство оценок было между 7% и 9%. А самый низкий прогноз был у Нацбанка – 6,3%. По итогам 2019-го инфляция оставила где-то 4,1%.
- То есть даже Нацбанк не угадал с инфляцией.
- Экономика – это не наука с математической точностью. Гораздо важнее правильно прогнозировать тенденции. И, в принципе, большинство участников рынка прогнозировали замедление инфляции. Но угадать точно – очень сложно. Ведь экономика – это очень сложная система, много факторов на нее влияют: и погода, и поведение людей, и мировая экономика, и многое другое.
Сейчас мы действительно видим снижение инфляции. Это отражение, как более низких мировых цен на энергоресурсы, так и более крепкой гривны.
Если помните, в прошлом году, все говорили, что гривня укрепляется, а цены не падают. Да, в экономике не происходит все "на раз-два", по какой-то формуле. Но постепенно потребительские цены тоже начинают реагировать на динамику обменного курса. Мы увидели это отражение в январе, увидим и в феврале. По нашим оценкам, в феврале инфляция в годовом выражении продолжит замедляться.
Во второй части интервью с Дмитрием Сологубом в ближайшие дни читайте, будет ли Нацбанк повышать инфляцию, вырастет ли курс доллара до 27 грн и можно ли будет еще заработать на депозитах.
Также смотрите видео интервью с Дмитрием Сологубом: